Д.И. Кривоносов
Уролог, андролог, врач ультразвуковой диагностики, специалист в области организации здравоохранения и общественного здоровья, Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет кафедра онкологии, Санкт-Петербург.

В ходе онкомитинга «Ноябрьские тезисы. Рак предстательной железы» об особенностях морфологической диагностики этого заболевания рассказал уролог, андролог, врач ультразвуковой диагностики, специалист в области организации здравоохранения и общественного здоровья Дмитрий Игоревич Кривоносов (Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет, кафедра онкологии).

Только за 2018 год в мире зарегистрировано 1,3 млн случаев заболевания раком предстательной железы (РПЖ) и 359 000 смертей на его фоне. Он занимает 2-е место по распространенности среди всех злокачественных образований в 105 из 185 странах мира и 5 место среди причин смерти у мужчин в 46 странах. Также это один из самых наследуемых видов рака у мужчин.
Согласно наблюдениям с 1990 года в возрасте пациентов от 15 до 40 лет вероятность его развития возрастает на 2%. В США местно-распространенная карцинома предстательной железы в молодом возрасте (до 50 лет) встречается более чем в 6 раз чаще, чем у мужчин старше 50 лет.

Дмитрий Игоревич привел основные факторы, которые влияют на развитие рака предстательной железы:

• отягощенная наследственность;
  
• расовая принадлежность;
  
• диета: интерлейкин-6 (IL-6), C-peptide;
  
• метаболический синдромом;
• качество окружающей среды, для которого разработан свой специальный индекс (EQI);
  
• медикаментозная терапия;
• сопутствующие заболевания.

Ключевым из факторов при этом выступает отягощенная наследственность. Если от большинства факторов риска можно себя обезопасить – сменить место жительства, отказаться от каких-то продуктов питания и вредных привычек, то наследственность остается с человеком на всю жизнь.

Мутации, обусловленные репарацией ДНК влияют на:

• стадию РПЖ;
  
• риск выявления при скрининге;
  
• смертность от рака;
  
• ответ на лечение.

Основная проблема ранней диагностики РПЖ на данный момент в том, что между уровнем ПСА и отягощенной наследственностью до сих пор не установлена взаимосвязь. На сегодня не существует общепринятой стратегии скрининга рака предстательной железы, и нет алгоритма диагностики РПЖ, основанного на совокупности факторов для определенного человека (индивидуальный подход). Это могло бы быть важно, чтобы избежать гипердиагностики, лечения клинически незначимого РПЖ и осложнений на фоне лечения.

Дмитрий Игоревич поделился результатами собственного исследования, целью которого было определить взаимосвязь генетических, антропометрических и метаболических факторов, влияющих на риск развития РПЖ, а также выбор комплекса молекулярно-генетических и гистологических методов исследования рака предстательной железы у пациентов молодого (до 50 лет) возраста и разработка алгоритмов ранней диагностики РПЖ для этой категории пациентов.
В работе использовались микропрепараты 10 пациентов в возрасте от 40 до 51 года с диагностированным РПЖ. Всем пациентам выполнена робот-ассистированная лапароскопическая радикальная простатэктомия (РАРПЭ) в 2016–2019 году, оперировал один хирург на базе одного медицинского учреждения.

Исследователи проанализировали все гистологические заключения больных.

• Уровень ПСА у пациентов был равен от 3,5 до 9,86 нг/мл.
  
• Стадии опухоли: pT1cN0M0 — pT2cN0M0.
  
• Критерии злокачественности: 4 ISUP 1; 4 ISUP 2; 2 ISUP 3.
  
• Наличие сопутствующих заболеваний наблюдалось в 20% случаев (гипертоническая болезнь и ИБС).

Проанализировав эту информацию, авторы выбрали девять иммуногистохимических показателей, которые наиболее часто встречаются при раке предстательной железы:

• b-catenin; E-cadherin — позволяют образовывать межклеточные связи;
  
• TР53 — служит геном-супрессором опухолевого роста;
  
• BRCA1/BRCA2 — относятся к группе генов-супрессоров, вовлеченных в процесс гомологической репарации двунитевых разрывов ДНК;
  
• PTEN — супрессор опухолевого роста, кодирует фермент-липидную фосфатазу;
  
• BCL-2 — регулятор апоптоза, подавляет апоптоз во многих клеточных системах;
  
• Ki 67 — маркер пролиферации как нормальных, так и опухолевых клеток;
  
• RB1 — контролирует транскрипцию генов, ответственных за клеточную пролиферацию;
  
• EGFR — рецептор эпидермального фактора роста.

В результате все критерии ISUP были соблюдены. Опухоль в верхушке железы отсутствовала только в одном препарате, что составило 10% от общего числа случаев. Во всех образцах были представлены обе доли железы. Положительный край хирургической резекция имел место в одном случае и составил 0,2 см.

По результатам иммуногистохимии:

• Ki 67 — 1–5% индекс пролиферации в образцах ткани;
  
• b-catenin — 3 балла с мембранным окрашиванием до 100%;
• е-cadherin — от 1 до 3 баллов с мембранным окрашиванием;
  
• мутации EGER, TR 53 и BCL-2 не выявлены; обнаружена потеря гетерозиготности:
  
• BRCA2 — один случай — pT2cNOMO ISUP-2;
  
• RB1 — один случай — pT2аNOMO ISUP-3;
  
• PTEN — два случая — pT2сNOMO ISUP-1 и ISUP-2.

Дмитрий Игоревич подчеркнул, что диагностика РПЖ у молодых мужчин имеет крайне важное медико-социальное значение, учитывая, что это работоспособная и репродуктивная часть населения. Приведенное исследование требуется продолжить с расширением выборки, уже определен комплекс молекулярно-генетических и гистологических методов исследования. Стоит отметить, что проблемы несвоевременной диагностики связаны с недостатком алгоритма диагностики РПЖ, особенно у пациентов молодого, до 50 лет, возраста.

Перспективы дальнейшего исследования:

1. Дополнительный выбор основной группы пациентов с РПЖ, до 20–25 наблюдений.
   
2. Набор контрольной группы пациентов старше 51 года для проведения сравнительной оценки гистоморфологических и онкологических показателей.
   
3. Оценка факторов выживаемости у группы пациентов репродуктивного возраста — до 51 года.
   
4. Изучение взаимосвязи репродуктивного потенциала молодых пациентов с РПЖ и основных онкологических показателей.

Материал подготовила Болдырева Ю.Г.