Long-term outcomes of patients with lymph node metastasis treated with radical prostatectomy without adjuvant androgen-deprivation therapy
Touijer KA, Mazzola CR, Sjoberg DD, Scardino PT, Eastham JA.
Источник
Urology Service, Department of Surgery, Memorial Sloan-Kettering Cancer Center, New York, NY, USA; Department of Urology, Weill Medical College of Cornell University, New York, NY, USA. Electronic address: touijera@mskcc.org.
Наличие метастазов в лимфатические узлы (МЛУ) при выполнении радикальной простатэктомии (РПЭ) связано с плохим исходом, оптимальное лечение остается неопределенным. Необходимы понимание развития ЛУ-положительного рака предстательной железы (РПЖ) и идентификация прогностических факторов.
Цель
Оценить результаты для пациентов с метастазами в лимфатические узлы, перенесших РПЭ и только лимфаденэктомию (ЛАЭ).
Дизайн, установки и участники
Мы проанализировали данные 369 мужчин с МЛУ, проходивших лечение в одном учреждении с 1988 по 2010 годы.
Вмешательство
РПЭ и расширенная лимфаденэктомия.
Результаты измерений и статистический анализ
Наша главная цель состояла в том, чтобы смоделировать общую выживаемость, РПЖ-специфическую выживаемость, прогрессирование без метастазов и отсутствие биохимического рецидива (БХР). Для анализа результатов выживаемости мы использовали одномерные пропорциональные регрессионные модели рисков Кокса.
Многовариантная пропорциональная регрессионная модель рисков Кокса была использована для анализа свободы от метастазов и свободы от БХР, простат-специфического антигена, шкалы Глисона, экстрапростатического распространения, инвазии в семенные пузырьки, состояния хирургического края и количества лимфоузлов как предикторов.
Результаты и ограничения
Шестьдесят четыре пациента с метастазами в лимфатические узлы умерли, 37 от рака. У семидесяти пациентов развились метастазы, у 201 – биохимический рецидив. Прогнозируемая 10-тилетняя общая и канцер-специфическая выживаемость были 60% (95% доверительный интервал [ДИ], 49-69) и 72% (95% ДИ, 61-80) соответственно. 10-тилетняя вероятность отсутствия отдаленных метастазов и биохимического рецидива была 65% (95% ДИ, 56-73) и 28% (95% ДИ, 21-36), соответственно.
Высший патологический балл по шкале Глисона (> 7 по сравнению с ≤ 7; отношение рисков [ОР]: 2,23, 95% ДИ, 1,64-3,04, р < 0,0001) и три или более положительных лимфатических узла (ОР: 2,61; 95% ДИ, 1,81 – 3,76, р < 0,0001) были связаны с повышенным риском развития БХР при многофакторном анализе. Ретроспективный характер и источник в одном центре данных являются ограничениями исследования.
Выводы
Значительное подмножество мужчин с метастазами в лимфатические узлы оставались свободными от болезни 10 лет после РПЭ или только расширенной ЛАЭ. У пациентов с баллом Глисона менее 8 и невыраженным метастатическим поражением лимфатических узлов прогноз благоприятен. Наши данные подтверждают прежние выводы и поддерживают призыв к субклассификации риска для пациентов с метастазами в лимфатические узлы.
Комментарии