Аполихин О.И., Сивков А.В., Константинова О.В., Сломинский П.А., Тупицына Т.В., Калиниченко Д.Н.
Мочекаменная болезнь (МКБ) является мультифакториальным заболеванием [1,2,3,4]. Полиэтиологичность уролитиаза предопределяет сложность его патогенеза и неоднородность клинических проявлений. В настоящее время известны 5 форм МКБ в зависимости от химического состава конкрементов, нерецидивирующее или рецидивирующее течение, наличие одностороннего или двустороннего процесса камнеобразования в почках [5,6]. Особое внимание в мире уделяется изучению различных аспектов рецидивирования мочекаменной болезни [7,8]. Был выявлен ряд факторов риска рецидивов заболевания, разработаны высокотехнологичные оперативные методы удаления мочевых камней, диетотерапия, высокоэф-фективные консервативные медикаментозные методы коррекции нарушений обмена камнеобразующих веществ [5,9-13]. Однако, несмотря на очевидные успехи, достигнутые в лечении больных мочекаменной болезнью, частота рецидивирования мочевых камней остается немалой и по мнению различных авторов она может достигать 40 – 70% [14,15]. В связи с изложенным проблема рецидивирования уролитиаза остается актуальной.
В настоящее время во многих странах мира активно ведутся генетические исследования, направленные на поиск ассоциаций мочекаменной болезни и ее рецидивов с полиморфными вариантами генов. В нашей стране изучены и выявлены ассоциации мочекаменной болезни, различных ее форм с полиморфизмами четырех из восьми кандидатных генов уролитиаза [16,17]. Не менее важным является установление генетических факторов риска его рецидивирования. В связи с выше изложенным поставлена следующая цель исследования.
Цель исследования – поиск и определение возможных ассоциаций рецидивного уролитиаза с полиморфизмами кандидатных генов мочекаменной болезни.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
С помощью методов молекулярной генетики обследовано 63 пациента с мочекаменной болезнью (основная группа) и максимально 393 здоровых лиц из общей российской популяции (контрольная группа). Средний возраст больных составил 42,5±13 лет. В основную группу вошли пациенты с рецидивным уролитиазом. Среди них было 24 (38,1%) женщины и 39 (61,9%) мужчин.
Для проведения анализа полиморфных ДНК-маркеров в кандидатных генах уролитиаза у пациентов и в контрольной группе были созданы две коллекции ДНК, выделенной из венозной крови обследуемых лиц посредством стандартного фенолхлороформного метода или с использованием набора AxyPrepBlood Genomic DNA Miniprep Kit («Axygene», США). Методом ПЦР в режиме реального времени с использованием тест-систем компании «Applied Biosystems» в контрольной группе и у больных МКБ определяли полиморфные варианты анализируемых восьми генов:
Для определения достоверности различия частот генотипов между сравниваемыми группами применяли критерий χ2. Для определения достоверности различия частот аллелей между сравниваемыми группами использовали метод углового преобразования Фишера [18].
РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ
Была определена частота встречаемости генотипов и аллелей полиморфных вариантов восьми кандидатных генов у пациентов с рецидивным уролитиазом и у лиц контрольной группы. В таблице 1 представлены результаты сравнения частоты генотипов и аллелей в абсолютных числах и достоверность их различий между группами.
Таблица 1. Cравнение частот генотипов и аллелей в контрольной группе и группе больных с рецидивным уролитиазом
| № | Ген | Варианты генотипов и аллелей |
Частота генотипов и аллелей | Достоверность | |
|---|---|---|---|---|---|
| Контрольная группа | Пациенты с рецидивным уролитиазом | ||||
| 1 | TNFRSF11B | А/А А/G G/G |
148 (37,9%) 181 (46,3%) 62 (15,8%) |
24 (38,1%) 28 (44,4%) 11 (17,5%) |
p = 0,937 χ2 = 0,13 |
| A G |
477 (61%) 305 (39%) |
76 (60,3%) 50 (39,7%) |
p = 0,479 | ||
| 2 | ESR1 | T/T T/C C/C |
118 (30,0%) 196 (49,9%) 79 (20,1%) |
16 (25,4%) 36 (57,1%) 11 (17,5%) |
p = 0,562 χ2 = 1,15 |
| T C |
432 (55%) 354 (45%) |
68 (54,0%) 58 (46,0%) |
p = 0,454 | ||
| 3 | KL | C/C C/T T/T |
275 (70,3%) 104 (26,6%) 12 (3,1%) |
48 (76,2%) 14 (22,2%) 1 (1,6%) |
p = 0,582 χ2 = 1,08 |
| C T |
654 (83,6%) 128 (16,4%) |
110 (87,3%) 16 (12,7%) |
p = 0,18 | ||
| 4 | VDR | G/G G/A A/A |
104 (26,5%) 199 (50,8%) 89 (22,7%) |
22 (34,9%) 28 (44,5%) 13 (20,6%) |
p = 0,382 χ2 = 1,92 |
| G A |
407 (51,9%) 377 (48,1%) |
72 (57,1%) 54 (42,9%) |
p = 0,159 | ||
| 5 | CASR | A/A A/G G/G |
184 (47,0%) 166 (42,5%) 41 (10,5%) |
22 (34,9%) 30 (47,6%) 11 (17,5%) |
p = 0,11 χ2 = 4,4 |
| A G |
534 (68,3%) 248 (31,7%) |
74 (58,7%) 52 (41,3%) |
p = 0,023 | ||
| 6 | SLC26A6 | T/T T/C C/C |
147 (77,8%) 41 (21,7%) 1 (0,5%) |
49 (77,8%) 14 (22,2%) 0 (0%) |
p = 0,843 χ2 = 0,34 |
| T C |
335 (88,6%) 43 (11,4%) |
112 (88,9%) 14 (11,1%) |
p = 0,54 | ||
| 7 | TNFSF11 | С/С С/T T/T |
48 (25,5%;) 96 (51,1%) 44 (23,4%) |
16 (25,4%) 27 (42,9%) 20 (31,7%) |
p = 0,379 χ2 = 1,94 |
| C T |
192 (51,1%) 184 (48,9%) |
59 (46,8%) 67 (53,2%) |
p = 0,235 | ||
| 8 | ORAI1 | G/G G/T T/T |
25 (13,2%) 96 (50,8%) 68 (36,0%) |
12 (19,1%) 31 (49,2%) 20 (31,7%) |
p = 0,506 χ2 = 1,36 |
| G T |
146 (38,6%) 232 (61,4%) |
55 (43,7%) 71 (56,3%) |
p = 0,185 | ||
Для гена TNFRSF11B: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,937, χ2 = 0,13. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются недостоверными: p = 0,479.
Для гена ESR1: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,562, χ2 = 1,15. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются недостоверными: p = 0,454.
Для гена KL: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,582, χ2 = 1,08. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются недостоверными: p = 0,18.
Для гена VDR: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,382, χ2 = 1,92. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются недостоверными: p = 0,159.
Для гена CASR: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,11, χ2 = 4,44. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются достоверными: p = 0,023.
Для гена SLC26A6: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,843, χ2 = 0,34. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются недостоверными: p = 0,54.
Для гена TNFSF11: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,379, χ2 = 1,94. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются недостоверными: p = 0,235.
Для гена ORAI1: отличия в частотах встречаемости генотипов в контрольной выборке и выборке пациентов с мочекаменной болезнью являются недостоверными: p = 0,506, χ2 = 1,36. Отличия в частотах аллелей в контрольной выборке и выборке пациентов с рецидивным уролитиазом являются недостоверными: p = 0,185.
Таким образом, выявлена ассоциация рецидивирующего течения мочекаменной болезни с полиморфизмом гена CASR по аллелям (p = 0,023). Для остальных генов отличия частот генотипов и аллелей между основной и контрольной группами были недостоверны. Ряд зарубежных исследователей также проводили изучение возможной ассоциации полиморфизма гена CASR с мочекаменной болезнью. Так, G. Vezzoli выявил ассоциацию полиморфизма гена CASR c кальциевым уролитиазом в итальянской популяции [18]. N. Shakhssalim и соавт. показали связь между аллелями гена CASR и рецидивным камнеобразованием в Иранской популяции [19]. Однако J. Kim и соавт. не получили достоверных данных, подтверждающих связь полиморфизма гена CASR c мочекаменной болезнью в Корее [20]. L. Ferreira также не обнаружил ассоциации мочекаменной болезни с полиморфизмом гена CASR в бразильской популяции [21]. Возможно, выявленная ассоциация связана с тем, что полиморфизм гена CASR может влиять на функциональную активность белка Casr, играющего роль сенсора ионов кальция и регулирующего в зависимости от уровня этих ионов уровень экспрессии ряда генов, связанных с регуляцией давления крови и минеральным обменом. Ген этого белка активно экспрессируется в синтезирующих паратиреоидный гормон клетках паращитовидной железы и клетках почечных канальцев. Доминантно наследуемые мутации в гене CASR приводят к нарушению кальциевого обмена [22]. Также необходимо подчеркнуть крайне важную роль белка CASR для активности паратиреоидного гормона – одного из основных регуляторов кальциевого обмена, нарушения которого имеют существенное значение в генезе кальциевых и рецидивных камней почек [23].
ВЫВОДЫ
Установлен генетический фактор риска рецидивирования мочекаменной болезни в российской популяции. Обнаружена ассоциация рецидивирующего течения заболевания с полиморфизмом гена внеклеточного кальций-чувствительного рецептора (CASR, rs2202127) по аллелям.
ЛИТЕРАТУРА
1. Scales C, Smith A, Hanley J, Saigal C. Prevalence of kidney stones in the United States. Eur Urol 201;62(1):160-165.
2. Rendina D. Metabolic syndrome and nephrolithiasis: a systematic review and meta-analysis of the scientific evidence. J Nephrol 2014;27(4):371-376.
3. Sanchez-Martin F. Incidence and prevalence of published studies about urolithiasis in Spain. Actas Uro Esp 2007;31(5): 511-520.
4. Hoppe B. An update on primary hyperoxaluria. Nat Rev Nephrol 2012;8(8):467-475.
5. Turk C, Knoll T, Petrik A, Sarica K, Skolarikos A, Straub M, et al. EAU Guidelines on Urolithiasis. 2015. availible from: http://uroweb.org/wp-content/uploads/22-Urolithiasis_LR_full.pdf
6. Дутов В.В. Современные аспекты диагностики и лечения мочекаменной болезни у пациентов пожилого и старческого возраста. Русский медицинский журнал 2014;22(29):2100-2104.
7. Kang D, Maloney M, Haleblian G. Effect of medical management on recurrent stone formation following percutaneous nephrolithotomy. J Urol 2007;177(5):1785-1788.
8. Mandel N, Mandel I. Conversion of calcium oxalate to calcium phosphate with recurrent stone episodes. J Urol 2003;169(6): 2026-2029
9. Rane A, Bradoo A, Rao P, Shivde S, Elhilali M, Anidjar M, et al. e use of a novel reverse thermosensitive polymer to prevent ureteral stone retropulsion during intracorporeal lithotripsy: a randomized, controlled trial. J Urol 2010;183(4):1417–1421.
10. Dussol B, Iovanna C, Rotily M. A randomized trial of low-animal-protein or high-fiber diets for secondary prevention of calcium nephrolithiasis. Nephron 2008;110(3):185-194.
11. Колпаков И.С. Мочекаменная болезнь. Учебное пособие для системы послевуз. образования врачей. Москва, 2006, 21 c.
12. Ortiz-Alvarado O, Miyaoka R, Kriedberg C. Pyridoxine and dietary counseling for the management of idiopathic hyperoxaluria in stone-forming patients. Urology 2011;77(5):1054-1058
13. Чепуров А.К., Пронкин Е.А., Болотов А.Д. Современная перспектива применения цитратных смесей в лечении мочекаменной болезни. Урология 2015;(3): 93-96.
14. Rule AD, Lieske JC, Li X, Melton LJ 3rd, Krambeck AE, Bergstralh EJ. e ROKS nomogram for predicting a second symptomatic stone episode. Am Soc Nephrol 2014;25(12):2878-2886.
15. Tiselius HG, Ackermann D, Alken P, Buck C, Conort P, Gallucci M, et al. Guidelines on urolithiasis. Eur Urol 2001;40(4):362-371
16. Аполихин О.И., Сивков А.В., Константинова О.В., Сломинский П.А., Тупицына Т.В. Калиниченко Д.Н. Ассоциация мочекаменной болезни у пациентов с различными состояниями семейного анамнеза по уролитиазу с полиморфизмами его кандидитных генов в российской популяции. Экспериментальная и клиническая урология 2014;(3):50-52.
17. Аполихин О.И., Сивков А.В., Константинова О.В., Сломинский П.А., Тупицына Т.В. Калиниченко Д.Н. Связь одностороннего и двустороннего уролитиаза с генетическими факторами. Экспериментальная и клиническая урология 2015;(2):68-70.
18. Vezzoli G, Terranegra A, Aloia A, Arcidiacono T, Milanesi L, Mosca E, et al. Decreased transcriptional activity of calciumsensing receptor gene promoter 1 is associated with calcium nephrolithiasis. Clin Endocrinol Metab 2013; 98: 3839-3847.
19. Hakhssalim N, Kazemi B, Basiri A., Houshmand M, Pakmanesh H, Golestan B. et al. Association between calcium-sensing receptor gene polymorphisms and recurrent calcium kidney stone disease: a comprehensive gene analysis. Scand J Urol Nephrol 2010;44(6): 406-411.
20. Kim JY, Kim YS, Chang IH, Kim TH, Kim HR. Interleukin-1β, calcium-sensing receptor, and urokinase gene polymorphisms in korean patients with urolithiasis. Korean J Urol 2011;52(6):340-344.
21. Ferreira L, Pereira A, Heilberg I. Vitamin D receptor and calcium-sensing receptor gene polymorphisms in hypercalciuric stone-forming patients. Nephron Clin Pract 2010;114(2):135-144.
22. Aida K, Koishi S, Inoue M, Nakazato M, Tawata M, Onaya T. Familial hypocalciuric hypercalcemia associated with mutation in the human Ca(2+)-sensing receptor gene. Clin Endocr Metab 1995;80(9):2594-2598
23. Sandler LM, Moncrieff MW. Familial hyperparathyroidism. Arch Dis Child 1980;55(2):146-157
Комментарии