Скелет и печень – частые зоны метастазирования у пациентов с метастатическим почечно-клеточным раком (ПКР).
Цель
Проанализировать результаты на основе присутствия костных метастазов (КМ) и/или метастазов в печень (МП) у пациентов с ПКР после таргетной терапии.
Дизайн, установки и участники
Мы провели обзор данных 2027 пациентов с метастатическим раком почки из International Metastatic Renal Cell Carcinoma Database Consortium (IMDC).
Результат измерений и статистический анализ
Мы проанализировали влияние расположения метастазов на общую выживаемость (ОВ) и неудачу времени-к-лечению. Статистический анализ проводили с использованием многопараметрический регрессии Кокса.
Результаты и ограничения
Наличие костных метастазов составило 34%, при стратификации по группам риска IMDC составила 27%, 33% и 43% в группах благоприятного, среднего и высокого риска, соответственно (р <0,001). Наличие метастазов в печень составило 19% в целом и было выше у больных высокого риска (23%) по сравнению с группами благоприятного или промежуточного риска (17%) (р = 0,003).
Когда пациенты были разделены на четыре группы в зависимости от наличия КМ и/или МП, отношение рисков с поправкой на факторы IMDC составило 1,4 (95% доверительный интервал [ДИ], 1,22-1,62) для КМ, 1,42 (95% ДИ 1,17-1,73) для МП и 1,82 (95% ДИ, 1,47-2,26) для КМ и МП по сравнению с другими метастазами (р <0,0001). Модель прогнозирования ОВ была значительно улучшена, когда КМ и МП были добавлены к прогностической модели IMDC (тест отношения правдоподобия р < 0,0001). Данные были собраны ретроспективно.
Выводы
Наличие костных метастазов и метастазов в печень у пациентов после таргетной терапии оказывает негативное влияние на выживаемость. Пациенты с КМ и/или МП могут получить выгоду от более раннего включения в клинические испытания новых препаратов или комбинированной терапии.
Ключевые слова
Костные метастазы, метастазы печени, результат, почечно-клеточный рак, VEGF терапия, ингибиторы MTOR.
Impact of bone and liver metastases on patients with renal cell carcinoma treated with targeted therapy
McKay RR1, Kroeger N2, Xie W3, Lee JL4, Knox JJ5, Bjarnason GA6, MacKenzie MJ7, Wood L8, Srinivas S9, Vaishampayan UN10, Rha SY11, Pal SK12, Donskov F13, Tantravahi SK14, Rini BI15, Heng DY16, Choueiri TK17.
Источник
1. Department of Medical Oncology, Dana-Farber Cancer Institute, Boston, MA, USA.
2. Department of Oncology, Tom Baker Cancer Center/University of Calgary, Calgary, Canada; Department of Urology, University Medicine Greifswald, Greifswald, Germany.
3. Department of Biostatistics and Computational Biology, Dana-Farber Cancer Institute, Boston, MA, USA.
4. Department of Oncology, Asan Medical Center/University of Ulsan College of Medicine, Seoul, South Korea.
5. Departments of Hematology and Medical Oncology, Princess Margaret Hospital, Toronto, Canada.
6. Division of Medical Oncology/Hematology, Sunnybrook Odette Cancer Centre, University of Toronto, Toronto, Canada.
7. Department of Medical Oncology, London Regional Cancer Program, London, Canada.
8. Division of Medical Oncology, Queen Elizabeth II Health Sciences Centre, Halifax, Canada.
9. Division of Oncology, Stanford Medical Center, Stanford, CA, USA.
10. Division of Hematology/Oncology, Karmanos Cancer Institute/Wayne State University, Detroit, MI, USA.
11. Division of Medical Oncology, Yonsei Cancer Center/Yonsei University College of Medicine, Seoul, South Korea.
12. Department of Medical Oncology and Experimental Therapeutics, City of Hope Comprehensive Cancer Center, Duarte, CA, USA.
13. Department of Oncology, Aarhus University Hospital, Aarhus, Denmark.
14. Division of Medical Oncology/Hematology, University of Utah/Huntsman Cancer Institute, Salt Lake City, UT, USA.
15. Department of Solid Tumor Oncology, Cleveland Clinic Taussig Cancer Institute, Cleveland, OH, USA.
16. Department of Oncology, Tom Baker Cancer Center/University of Calgary, Calgary, Canada.
17. Department of Medical Oncology, Dana-Farber Cancer Institute, Boston, MA, USA. Electronic address: toni_choueiri@DFCI.harvard.edu.
Комментарии